Страбон повернул обратно к армии Зеленого Дола, шипя в знак триумфа и вызова.

Бен Холидей все еще стоял в центре луга. Порывы холодного ветра продували насквозь, в лицо хлестали тугие струи дождя. Он медленно выдохнул и спрятал медальон королей Заземелья обратно под куртку.

Глава 22. ЗЕЛЕНЫЕ ГЛАЗА

Ивица проснулась в сером предрассветном полумраке. Сырость Бездонной Пропасти просачивалась в ее обнаженное тело. Она лежала на земле, свернувшись калачиком. Рядом с ней лежал ребенок. Сначала она его не заметила. Она сморгнула сон, все еще туманивший ей ум, и попыталась вспомнить, где находится. А потом почувствовала, как пошевелился ребенок, и посмотрела на него. Ее дитя!

Она долго рассматривала его, и к глазам у нее подступили слезы.

Тут она вспомнила все: как вышла в Бездонную Пропасть из волшебных туманов, как превратилась в свое второе воплощение, как вырастила стручок, как заснула… Она прижала к себе ребенка, стараясь получше согреть его, хоть немного защитить своим материнским телом.

А потом встала, снова надела на себя свою одежду и завернула ребенка в плащ. Дитя крепко спало — оно еще не проголодалось, и в отличие от Ивицы его нисколько не пугала та местность, где они оказались. Ивица никогда не выбрала бы местом рождения своего ребенка Бездонную Пропасть и теперь не собиралась задерживаться тут дольше, чем это было строго необходимо. Туман клубился среди ветвей густо росших деревьев и змеился вдоль стволов чащобы. Тишина окутывала все вокруг. Ничто не шевелилось. Это был мертвый мир, и здесь было место только для ведьмы, которая его таким сделала.

Ивица тронулась в путь, идя по направлению к свету — на восток, где над Заземельем вставало солнце. Ей надо поскорее выйти отсюда, пока ее не обнаружили. Она все еще ощущала слабость после родов, но главным ее чувством был страх. Она боялась не столько за себя, сколько за свое дитя, эту меру ее жизни с Беном, вершину их союза. Она снова заглянула в складки плаща, проверяя, хорошо ли она разглядела ребенка при пробуждении, не изменилось ли в нем что-то. Снова пришли слезы. У нее перехватило дыхание. Ей хотелось отыскать Бена и быть с ним, убедиться в том, что с ним все в полном порядке, и показать ему ребенка.

Казалось, она шла очень долго но, вероятно, на самом деле не слишком. Ее тело странно болело: тупая пустая боль сосала ей поясницу, грудь стиснуло, словно обручем, мышцы рук и ног ныли. Она не знала, связана ли эта боль главным образом с родами или с тем, что она нагая спала на холоде в пропасти. Движение помогло разогнать боль в груди и руках, размяв застывшие и сведенные судорогой мышцы. Боль в пояснице не проходила. Ивица не обращала на нее внимания. Она говорила себе, что должна быть уже совсем близко от края лощины. Если она не станет останавливаться, то скоро будет свободна.

Она прошла по древнему лесу, переплетенному сумраком и туманом, словно кружевом, вышла на поляну — и остановилась. Перед ней стояла Ночная Мгла, завернувшаяся в свой черный плащ, выпрямившись во весь рост и застыв неподвижно, словно каменное изваяние. Только ее красные глаза неистово сверкали.

— Что ты здесь делаешь, сильфида? — негромко спросила ведьма.

У Ивицы оборвалось сердце. После того как она вынуждена была родить своего ребенка в этом неприветливом месте, ей хотелось только скорее выбраться отсюда, не встретившись с ведьмой. Но, похоже, даже этого Ивице не дано.

Ей удалось побороть страх и спокойно ответить:

— Я вошла сюда через волшебные туманы и по недоразумению. Я не хочу неприятностей. Я хочу только уйти.

Казалось, Ночную Мглу удивил ее ответ.

— Через волшебные туманы? Ты тоже была в заточении? Но нет. Ты ведь в его сне была где-то в другом месте, правда? — Она замолчала, стараясь овладеть собой. — И с чего тебе вздумалось выходить именно здесь? Почему тебе вообще понадобилось выходить, если уж на то пошло? Эльфы никого не выпускают из туманов!

Ивица на секунду подумала, что следовало бы солгать, но мгновенно решила, что не стоит этого делать. Ведьма это заметит — ее волшебная сила здесь, в ее логове, достаточно велика, чтобы разгадать обман.

— Эльфы были вынуждены меня отпустить, когда король пришел ко мне в своем сне и освободил меня от их волшебства. Они выпустили меня из туманов. Они не сказали мне, куда я попаду. Может быть, они отправили меня сюда в качестве наказания.

Взгляд Ночной Мглы опустился к свертку, который девушка осторожно держала в руках.

— Что ты тут несешь?

Руки Ивицы обвились вокруг ребенка.

— Мое дитя от короля Заземелья. Только недавно рожденное.

Ночная Мгла резко, со свистом втянула воздух.

— Ребенок шутейного королька? Здесь?! — Она расхохоталась. — Да, судьба действительно играет с нами в странные игры. Почему же ты носишь с собой это дитя? Ты носила его и в волшебные туманы? — Она вдруг замолчала. — Погоди-ка, я что-то ничего не слыхала об этом ребенке! А я не так уж долго отсутствовала в Заземелье. Мне следовало бы об этом знать. Недавно рожденное, так, кажется, ты сказала? И где же оно было рождено?

— Здесь, — тихо ответила Ивица. Лицо Ночной Мглы исказилось, превратившись в уродливую маску.

— Здесь, в моем доме? Дитя Холидея? Пока я была заперта с ним в волшебных туманах, заключена в эту проклятую коробку? Я была заключена с ним, девчонка, ты об этом не знала? Мы провели вместе несколько недель, потерявшие память, превратившиеся в существа, которых мы даже не узнавали. Он пришел к тебе во сне? Да, он мне об этом рассказал. Именно тот сон высвободил его из неведения, заставил сказать правду о нас обоих. — Она не говорила, а шипела. — Ты с ним виделась после его возвращения? — И она улыбнулась, наблюдая за реакцией Ивицы. — А, так ты даже не знала, что он вернулся, да? Вернулся обратно из другой жизни, жизни, где он был со мной, маленькая сильфида, в которой я была его подопечной, а он — моим защитником. А ты знаешь, что между нами произошло, пока ты рожала ему ребенка?

Она помолчала, и глаза ее огненно вспыхнули от предвкушения.

— Он переспал со мной, будто я — его…

— Нет!

Голос Ивицы был тверже камня, одно это слово прозвучало настолько решительно, что оборвало тираду ведьмы не менее верно, чем петля, затянутая на горле.

— Он был мой! — завопила ведьма Бездонной Пропасти. — Он принадлежал мне! Он остался бы моим навсегда, если бы не тот его сон, где он увидел тебя! Я потеряла все, все! У меня осталось только мое «я», могущество моего волшебства, сила моей воли. Их я получила обратно. Холидей у меня в долгу! Он украл у меня мою гордость и достоинство, и это превратилось в его долг мне, долг, который он обязан выплатить! — Ночная Мгла побледнела от ярости.

— Это дитя, — прошептала она, — послужит неплохой платой.

Ивица похолодела. Ее трясло, в горле у нее пересохло, сердце замерло.

— Ты не получишь мое дитя, — сказала она. Улыбка заиграла на губах ведьмы.

— Не получу? Что за глупые слова ты употребляешь, строптивая сильфида. И вообще дитя было рождено в моих владениях, здесь, в Бездонной Пропасти, так что оно по закону принадлежит мне. По моему закону.

— Никакой закон не позволяет отнимать дитя у матери. У тебя нет прав предъявлять такое жуткое требование.

— У меня есть все права. Я — госпожа Бездонной Пропасти и владею всем, что в ней оказывается. Дитя родилось на моей земле. Ты нарушительница законных границ владения и к тому же глупенькая девчонка. Не воображай, что ты сможешь мне что-то запретить.

Ивица не отступала:

— Если ты попытаешься отнять у меня мое дитя, тебе сначала придется меня убить. Ты согласна на такое злодеяние?

Ночная Мгла медленно покачала головой:

— Мне нет нужды тебя убивать. Для тех, кто владеет волшебством, существуют способы попроще. И судьба пострашнее смерти ждет тех, кто пытается мне мешать.

— Если ты украдешь дитя Его Величества, тебе несдобровать! — бросила ей Ивица. — Он найдет тебя даже в преисподней!